Что же сам гендиректор? Валерий Иванович Чиссов - уважаемый человек, главный онколог страны, профессор, академик РАМН, лауреат государственной премии. Трагедия ли для него это? Бесспорно. Крах репутации в 73 года - испытание не для слабых характеров.
А что делать теперь с репутацией Московского онкологического института? А что с репутацией всей онкологической отрасли нашей медицины? Украденные у государства деньги наносят ущерб куда больше номинала.
Особо чувствительная зона - медицина. Люди здесь часто уезжают лечиться за рубеж, туда, где репутация незапятнанная.
Ежедневно в берлинских аэропортах приземляются около десятка рейсов только из Москвы, и на каждом среди пассажиров обязательно найдется тот, кто прилетел в Германию лечиться.
Ирина Кутьина сопровождает своего мужа Александра, у которого будут оперировать рак. Она - из тех, кто потерял веру в отечественную медицину, в том числе и потому, что в ее качестве сомневаются российские врачи.
"Мы прошли уже через две операции. Очень известный в России онколог сам сказал: если есть возможность, поезжайте в Германию", - говорит Ирина.
Возможность лечиться в Германии теперь ищут даже те, кому личные доходы этого не позволяют. Елизавета с 2005 года занимается организацией медицинских туров. По началу было 3-4 заявки в месяц, сейчас каждый день - новые клиенты. Уже необязательно состоятельные люди - для многих стоимость лечения снижает то, что все оказывается не так страшно, как пугали в России.
"Я на своем опыте могу сказать, что очень часто тяжесть диагнозов, с которыми люди приезжают в Германию, снижается по результатам повторного обследования", - отмечает Елизавета Мальтер, руководитель компании по организации лечения.
Доктор Ахим Шнайдер каждый день ставит диагнозы. Он заведует отделением гинекологии в госпитале Шарите. Этот образованный человек - профессор - не может объяснить для себя вещи, понятные в России каждому.
"У меня была 22-летняя пациентка из Москвы, у которой были найдены миомы. В России ей была предложена сложная процедура, к которой прибегают в крайних случаях, когда операционное вмешательство невозможно. Ее ситуация такой не была, однако ей назначили лечение, которое было слишком грубым, слишком дорогим и безрезультатным", - вспоминает Шнайдер.
Шарите - одна из университетских клиник Германии. Образование, наука и практика - из их объединения появляется, например, прививка от рака матки, которую в 11 лет делают всем девочкам в Германии, или биоматериалы, способные заменить человеку кожу, сосуды и кости. В конечном счете это то, что страхует больных от устаревшего и безрезультатного лечения.
"Здесь очень большое количество клинических исследований. Эти междисциплинарные штудии, как их называют, приводят к оптимизации лечения, поэтому то, что вчера надо было оперировать, сегодня с успехом поддается иным видам лечения", - сказал хирург клиники Берлин-Бух Илья Ямпольский.
Прежде Илья работал хирургом в России. Сейчас оперирует в крупной берлинской клинике. Ему не понадобилось много времени для того, чтобы почувствовать разницу в качестве лекарств, добросовестности санитаров и медсестер и, конечно, в предсказуемости по цене и конечному результату.
"Во время пребывания в стационаре человек не беспокоится о финансах, если он заранее оплатил сумму, я уже не говорю о российских больницах, где капельницу поставили - дай десятку, какую-то дополнительную услугу, которая полагается, тоже нужно оплатить. Официально этого нет, но все про это знают. И это морально подрывает медицину", - подчеркнул Ямпольский.
"Российская медицина - личностно ориентированная. У нас много очень хороших врачей. Но немецкая - это конвейер. Приходя на операцию, вы часто не знаете, кто будет хирургом, но вы можете быть на сто процентов уверены, что это будет классный специалист и машина отработает идеально", - отмечает Елизавета Мальтер.
Российские клиенты, среди которых есть и чиновники, ответственные за здравоохранение, а также их родственники, вносят немалую лепту в идеальную работу конвейера - деньги из России составляют уже 10% в бюджете крупнейших клиник Берлина. 